— Макс, нам на завтра надо поменяться сменами. Я  еду на атомный реактор, — огорошила с утра коллегу внезапным предложением.

— Что? Как ты сказала?  Атомный реактор? — переваривая эту мысль, Макс трижды поменял цвет лица, как  хамелеон Паскаль на плече у Рапунцель. — Зачем тебе это? Будешь потом светиться…

Не сложно было догадаться как его голове один за другим сменялись образы: люди в «касперах», пустые глазницы домов в Припяти,  обрывки школьных знаний о радиоактивном излучении, мутантах, зомби  и прочее…

Сразу надо пояснить, что путь наш лежал  в соседний Димитровград, в научно-исследовательский институт атомных реакторов НИИАР. Кандидатуры нас, четверых тольяттинцев,  заявивших о своем желании узнать чуть больше о жизни атома,  долгих 45 дней согласовывали, проверяли и утверждали…

— Будьте уверены:  наша служба безопасности знает о вас и о ваших родственниках даже чуть больше, чем вы  сами,-  с улыбкой сказала нам  одна из сотрудниц НИИ, впоследствии оказавшаяся нашим проводником  в мир атома.  И все, что связано с безопасностью здесь не формальность.  Нас долго инструктировали, выписывали и выдавали «лично в руки» пропуска с тайными шифрами-картинками, которые открывали допуск в то или иное здание, объясняли где можно и где нельзя фотографировать… Дважды меня чуть не развернули за нарушение дисциплинарных предписаний:  первый – в номере  моего фотоаппарата закралась ошибка, второй раз я решила  сфотографировать в неположенном месте, второй раз … Но в итоге, все же  поверили, что я чиста и непорочна впредь буду  действовать согласно предписаниям, повели в святая святых-к атомному реактору!

Стоит ли говорит, что мои представления в этой сфере  сводились к некоторым деталям биографии Марии Склодовской-Кюри, смутных знаний о том, что радиация как-то связана с рентгеном и флюорографией (поэтому его часто делать нельзя) и да, поймав большую  долю радиации начинаешь светиться или лысеешь. И, само собой,  все что связано с атомной энергетикой в моем представлении должно быть большим, блестящим и белым… Эдакий промышленный хай-тек.

Последний миф был разрушен сразу же после прохождения входного поста охраны.  На самом деле все НИИ, в которых мне приходилось бывать, похожи друг на друга.  Большие пространства, заборы (здесь еще и с «колючкой» по периметру), простые многоэтажные здания, серьезные и какие-то умиротворённо-вдумчивые лица встреченных сотрудников и призраки советского прошлого робко выглядывающие со всех углов. Не плохо, напротив  как-то … по –стругацки.  Я тут убедилась: в  моем представлении НИИЧАВО  выглядело именно как НИИАР.  Да, тут тоже творят магию, правда без отклонений от законов физики. 

 До недавнего времени НИИАР был суперсекретный объект.

Итак, первая точка нашего путешествия по НИИ — музей.  Краткий экскурс в создание  Института  (дело было в  1959 году), неутомительное перечисление  имен тех, «кто в теме»  (И. В. Курчатова –инициатор)  и обширный рассказ о  широком спектре применения  достижений  института.

Да, кстати, с  момента своего создания и по сегодняшний день димитровградский НИИАР — крупнейший в России научный центр, связанный с атомной энергетикой. И вы, конечно, знаете либо догадываетесь о том, что  природное явление под названием радиация  активно используется  на  подводных лодках,  электростанциях (кстати, это НИИ тоже  себя обогревает),  рентгенах и флюорографиях. Может быть слышали, что  компьютерная томография, лучевая и магнитно – резонансная терапия без радиации тоже невозможна. Кроме того, радиация позволяет быстрее «созреть»  изумрудам,сапфирам и другим драгоценным камням.  Тут надо пояснить, что у «молодых» камней, т. е.  рано вынутых из земных недр,  кристаллическая  решетка  не до конца  сформирована. Камни облучают и они рекордно быстро «стареют» и дальше поступают продажу. Нет, они не радиоактивные- их потом специально очищают.

Радиация стоит и  на страже  селекции.   За 100 лет было выведено 100 новых видов в результате изменений  ДНК растений (привет, ГМО) Далее, радиация стоит у истоков изучении космоса. Помните  про  похождения марсохода  Curiosity на Красной планете? Где он, кстати, сейчас? Так вот этот робот был снабжен специальным рентгенофлоурисцентным анализатором под названием  Х-RAY (привет, АВТОВАЗ), который определял состав марсианского грунта и наличие воды. А еще самые точные в мире часы – атомные. Из школьного курса вы точно должны помнить, что эти часы называются эталонными  и у них погрешность не более секунды за 30  млн. лет.

Там же мы выяснили, что радиоактивное вещество выглядит примерно как супермелкий порошок (или жидкость?) и перевозится  в неком подобии пробирки, снабженной защитой по типу  «смерти Кощеевой»:  пробирка в колбочке, колбочка в контейнере, контейнер в ящичке и т.д.   Причем,  такой ящичек с пометкой «радиоактивно» занимает не так много места и может транспортироваться как спецавтомобилем, так и пассажирским самолетом. Все гениальное  — невероятно просто! 

Последнее утверждение  касается и устройства атомного реактора. Даже моего типично-девочкового состава серого вещества хватило,  чтобы понять как это работает. В специальную металлическую трубку, которая называется здесь смешным словом ТВЭЛ загружается ядерное топливо. Вот эти всякие Pu (плутоний) и U (уран) из таблицы Менделеева.  Одна железная  трубка хорошо, а много  таких трубок — теплее будет. Поэтому ТВЭЛы с топливом собираются в пучки и упаковываются в специальную оболочку с толстенными стенками, потом сооружаются все эти многоуровневые системы защиты из бетона,  воды и прочего, прочего… что бы эта самая радиация никуда не проникла. А дальше начинается , буквально, жара, сопровождаемая выделением тепла и нейронов…  И сложные мегаточные расчёты в этом деле решают все!  Ошибиться невозможно, поэтому все под контролем и очень надежно. Настолько надёжно, что у вас даже не должно возникнуть мысли: а вдруг!  Но вы же помните  Фукусиму и Чернобыль… Так вот там было ненадежно и еще человеческий фактор. А здесь надежно!

В НИИАР нас пустили на два реактора:  СМ- 3 и БОР-60. Название первого-  СМ-3 расшифровывается как самый мощный. Запущенный в 1961 году он до сих пор остается самым мощным (по плотности потока нейтронов) в мире исследовательским реактором.  Зачем он нужен?  Позволяет нарабатывать  специальные элементы, которые используются в промышленности, медицине и позволяют проводить ускоренные испытания. Но главное, там производят самый дорогой в мире металл.

Забудьте то, чему вас учили в школе – калифорний-252 самый дорогой металл в мире! Его производство круче «золотой лихорадки» на Аляске. Плутоний или кюрий подвергают мучительно-долгому облучению в ядерном реакторе,  затем из получившихся продуктов облучения уже химическим путём выделяют калифорний (Cf 252). Один грамм изотопа  стоит…27 миллионов долларов США (1 512 000 000 в пересчете на рубли). И это при том, что в  год  создается всего несколько десятков миллиграммов этого металла. Колечко из такого металла даже  Мария Соломеевна  не могла себе позволить.  Во-первых, цена. Во-вторых узкая специализация применения. Используют калифорний исключительно в терапии опухолей, в поиске золотоносных и нефтяных пород, определении примесей в угле и цементе и др.

На реактор посмотрели как положено через специальное толстенное стекло и потом поближе, с балкона. Да, всем смелым наградой была возможность увидеть то самое свечение! Вот это я вам скажу магия!  Уверена в  НИИЧАВО  всякие магические дела тоже сопровождались таким же голубым свечением!

Помимо этих двух в НИИАР есть еще высокопоточный реактор СМ-3, петлевой исследовательский реактор МИР, реактор бассейнового типа РБТ-6 и  РБТ-10, и строящийся многоцелевой реактор на быстрых нейтронах (МБИР) – это будет что-то покруче большого андронного коллайдера!  Понимаете, сколько мы еще не увидели и не узнали, потому что все по-прежнему засекречено!  Да, несмотря  на радушие, видимую открытость – это настоящий «замок Синей бороды».  Но все равно после экскурсии еще три дня меня распирало от восторга, вот как будто своими глазами увидела рождение звезд.

Финальной частью нашей экскурсии был строящийся федеральный высокотехнологичного центра медицинской радиологии (ядерной медицины) ФМБА России неподалеку от НИИАР. Вот там хай-тек,  высокие технологии,  едва уловимый запах озона и  ощущение, что будущее, в котором мы всесильны – рядом.

Шагая по залитым светам коридорам и лавируя среди контейнеров с прибывшим  почти космическим оборудованием, надо только лишить жизнеспособности  мысль, что лечение в этом центре будет  уделом избранных….