В самом сердце Самарской Луки, на самой макушке Жигулевской возвышенности находится осколок иной эпохи, который по всем законам беспощадного времени должен был уже перестать существовать. Разбросанные по чистому полю покосившиеся домишки, кое-где сбивающиеся в жилые островки, развалины с ввалившимися крышами, заросли сирени и абсолютная тишина. Даже собаки не лают. Это село Аскулы.В Аскулах  ровно год назад в начале мая мы побывали с Александром  Никитиным. Выдвинулись из Соснового Солонца пешком по хорошо наезженной грунтовой дороге, которая весело взбегала на холм и скрывалась за ним.

О том, что ощущение близости обманчивое – заверил нас  и  случайный попутчик- немолодой мужчина с рюкзаком. В дальнейшем разговоре выяснилось, что он старожил Аскул. В юности переехал в город и  всегда  мечтал жить «в цивилизации», но по иронии судьбы женился на уроженке  самого загадочного изолированного села Самарской области. Перебрался туда еще в молодости и прожил там больше 40 лет. Сейчас, правда,  домик использует больше как дачу- супруга умерла, а зимовать в городе удобнее. Утверждает, что таких «дачников» в Аскулах теперь подавляющее большинство. Зимой село оказывается, буквально, отрезано от цивилизации от того и умирает. На полпути  нашего попутчика подхватывает проезжающий мимо автомобиль кого-то из односельчан. Прощаемся  и понимаем, что даже имени спросить не успели.

Открывшийся с холма вид дает возможность представить прежние размеры села. До начала XX века это было огромное даже по нынешним меркам, поселение  в 700 дворов. В центре села возле базарной площади  каменные купеческие хоромы. Напротив резная деревянная церковь. Неподалеку проходил ямской тракт и стояла пересыльная тюрьма. Полноводная река, разбивала  село на два, по традиции, соперничающих конца, а деревянный мост объединял.  Жизнь в Аскулах на до и после  разделили два печально известных события:  голод 21- го года и ВОВ.

С тех пор жизнь в Аскулах начала угасать. Вначале стихли детские голоса и смех-молодежь уехала в город.  Теперь не слышно и собачьего лая – мало, кто остается здесь на зимовку. Нет уже реки, развалился  тот мост. Осталось от силы с десяток домов, в которых теплится жизнь да чудом уцелевший от всех жизненных передряг двухэтажный дом местного богача- купца Андрея Чукина. Говорят,  купца того в селе очень любили и жилье ему строили «всем миром». Для этой цели  даже специально соорудили  небольшой кирпичный заводик. Теперь кто  уже скажет местные это  байки или  на самом деле так было.

Напротив купеческого дома, глядящего  на Аскульский овраг слепыми глазницами, стоит единственный в селе новострой —  небольшой храм, освященный во имя архистратига Михаила. Несколько лет назад его отстроили на средства иеромонаха Иова и прихожан. Говорят, что воздвигли  на  месте и по подобию  некогда разрушенного деревянного храма Казанской иконы Божией Матери.

Отец Иов в селе еще при жизни стал местной легендой. Подвижник, благодетель  и «большая умница» (так отзываются о нем местные).  Рассказывали о нем, что был у него чудесный дар: «знает, где вода из земли ключем забить может».  Выкопал батюшка один колодец прямо у входа в село, снабдил насосом и позволял всем пользоваться.  А после его смерти сгорел насос и вода в селе иссякла. Смерь отца Иова в феврале 2016 года  повлекла за собой еще много бед и смертей. В том феврале полыхали дома в Аскулах один за другим.  В вначале у одного дом сгорел- прям напротив церкви стоял, потом у другого…  Не успели спасти, ни жилища, ни их владельцев. И храм стоит тихий и молчаливый.  Не нашлось желающих служить в такой дали от цивилизации.

Выживать  оставшимся жителям в селе помогает другой источник.  Его мы нашли почти интуитивно, двигая вдоль оврага к ивовым зарослям.

Маленькая часовня,  деревянные мостки, ведро  и  родник, как обычно бывает в деревнях, освященный… Впрочем, зачерпнув воды,  пить не решились – «святая» водица была зеленоватого цвета и дурно пахла.

Несмотря на  наличие  действующего (до недавнего времени) храма и  святого источника приписывают этим местам славу излюбленного места обитания шишиг.  Согласно местным верованиям, шишиги- дети, проклятые матерями или  умершие некрещенными. В раю им места нет и в ад их не пускают- не успели нагрешить, поэтому бродят они по земле и проказничают.

Проказничают беззлобно, но опасно: путают следы, завлекают вглубь леса звонкими  песнями  сродни напевам гармони и бросают на радость кабанам и прочей дикой живности. Эдакие аскульские сирены, но выглядят не очень привлекательно. Среднестатистическая шишига имеет рост огромный, толстая и со спутанными волосами до пят. Местные говорят увидите — сразу признаете и предупреждают: не стоит в овраг без надобности ходить-там больше шанс повстречаться с этой «красоткой».

Есть что-то притягательное и одновременно отталкивающее в местах подобных Аскулам. Первое время сложно перебороть в себе явное отторжение и неприятие, потом  привыкаешь и попадаешь под удивительное обаяние той резкой контрастности:  умирающие дома и буйный разросшейся  цвет сирени, божье слово и  жутковатые легенды…  Такой абсолютный вызов навязанным в обычной жизни полутонам, толерантности и  вечной сглаженности.